Андрей Иванов в нулевые считался одним из самых перспективных крайних защитников России. Начинал вместе с Дзюбой в «Спартаке» Федотова, продолжал при Черчесове, а потом поиграл и при Карпине. В 2011-м Андрей перешел в «Локомотив» за достаточно большие для внутреннего трансфера деньги — 3 миллиона евро.
«Мои сыновья — актеры. Зарплата у них выше, чем у среднестатистического россиянина»
— Нечасто встретишь бывшего футболиста «Спартака», который совершенно не отсвечивает в инфополе. Куда ты пропал?
— Да вроде никуда — вот он я, здесь (улыбается). Просто жизнь сложилась так, что мы с футболом пошли разными дорожками. Свой последний профессиональный контракт я подписал в 2017-м — с «Торпедо», которое тогда болталось во Второй лиге. Отыграл полгода, но потом Колыванов начал меня чехлить.
— Почему?
— Мне было 30 лет, хотелось просто играть в футбол и получать удовольствие. Колыванов же делал акцент на физике: вот эти крысиные бега 7 по 1000, которые он давал — вообще не мое. Я крайний защитник, моя работа — рывки и забегания, а не монотонный бег по кругу. В итоге играть стали те, кто соответствовал требованиям тренера. А я посидел немного на лавке и разорвался по обоюдному.
— Больше предложений не было?
— Звали в ФНЛ, подвал таблицы. Платили копейки — 150 тысяч — так еще и жить надо было на базе. Если бы команда была из Москвы, возможно, согласился бы. А так… Устал я мотаться. Перед «Торпедо» отыграл сезон за хабаровский СКА. От постоянных длиннющих перелетов у меня периодически немели конечности. Переживать такое снова я не хотел. Плюс семья сыграла роль — у меня же сыновья актеры.
— Ого, реально?
— Максим и Денис Ивановы — загугли. Максу всего 11 лет, но у него уже более 50 ролей в кино («Триггер», «Преступление и наказание», «Лада Голд», «Ивановы-Ивановы» и др, Sport24). Когда я уходил из «Торпедо», он получил свой первый проект — снялся в рекламе IKEA. Денис тогда еще был грудничком: если бы я перешел в команду не из Москвы, пришлось бы перевозить семью с собой, а значит — ломать актерскую карьеру старшего. Поэтому я посидел пару месяцев дома, подумал и закончил.
— Судя по всему, решение далось легко.
— Абсолютно. Гонорары сыновей больше, чем зарплата у среднестатистического россиянина — уйти из футбола ради них было верным шагом.
— И что, даже не тянуло вернуться?
— Года четыре назад знакомый позвал подвигаться на КФК за «Зеленоград». Я привел себя в форму, скинул вес, сыграл три матча, но потом порвал икру. Чуть позже меня заявили за «Реалити» из Медиалиги, но там надо было тренироваться три раза в неделю. Я не для этого в 30 лет уходил от нагрузок, чтобы в 34 к ним возвращаться. Сейчас периодически поигрываю в ЛФЛ, чисто для кайфа. Большего мне и не надо — футбол я давно отпустил.
«Бизнес-партнеры начали обманывать. Но им аукнулось: один бомж, второй — спился»
— Чем сейчас зарабатываешь?
— Я всю жизнь занимаюсь недвижкой. Еще будучи действующим футболистом вкладывался в квартиры и коммерческие помещения. После завершения карьеры работал менеджером по продажам у знакомых в агентстве. Получал всего 40 тысяч в месяц, но зато за полтора года понял все ошибки и нюансы работы с недвижимостью и открыл свое агентство. Оно функционирует до сих пор — помогаем людям находить подходящее жилье.
— И какие обороты?
— В прошлом году конкретно я заработал около пяти миллионов.
— Рублей?
— Конечно.
— Как будто бы не так много, если дело касается недвижимости.
— А у меня нет цели заработать на агентстве. Намного больше мне приносят инвестиции и флиппинг.
— Что-что?
— Покупаю объект, делаю там ремонт и продаю по более высокой цене.
— Московский рынок недвижимости сейчас не мертв для такой схемы?
— Мертвоват, но работать можно. Весь вопрос в цене: если ты купил квартиру за 10 миллионов, сделал ремонт за миллион и хочешь продать ее за 20 — конечно, ничего не получится. Должны быть какие-то рамки. Наш рынок недвижимости сейчас стоит во многом из-за того, что две одинаково убитые квартиры могут продаваться по разным ценам. До людей невозможно донести, что у них никто не купит за 12 миллионов, если в соседнем подъезде продается за десять.
— Почему ты вообще решил заниматься недвижимостью?
— В «Томи», куда я поехал в аренду из «Спартака», были проблемы с деньгами. Зарплату задерживали по полгода, а потом выплачивали все разом — вместе с премиальными. То есть ты шесть месяцев экономишь, и вдруг в один день тебе на счет падает огроменная сумма. Благодаря этой схеме, за год в Томске я заработал на две квартиры в Москве.
— Не слабо.
— Когда во второй раз поехал в аренду в «Томь», уже из «Локомотива», одна из квартир начала простаивать. Я ее продал и вложил деньги в другой объект. Так и завертелось: играешь, зарабатываешь, откладываешь, покупаешь, продаешь. За карьеру я заработал около 2,5 миллионов евро: практически всю эту сумму я куда-то вложил и совсем малую часть просрал на гулянки и развлечения. Всегда старался тратить с умом.
— Но промахи ведь все равно случались?
— Парочку было. Во-первых, сейчас бы я не взял такой большой загородный дом: коттедж на 45 сотках, по сути, простаивает — очень редко туда ездим. Во-вторых, не открывал бы свою строительную фирму.
— Тут давай подробнее.
— Когда строил дачу, познакомился с людьми, которые были готовы сделать все по моему проекту. Мы хорошо заобщались, и через какое-то время они предложили открыть строительную компанию — видимо, поняли, что бабки у меня есть. Я согласился, даже был гендиректором, но из-за футбола не получалось уделять должного внимания бизнесу. Это и стало главной проблемой. Компания нормально просуществовала всего три года, а потом партнеры начали меня обманывать. Когда я это понял, тут же ушел.
— Сколько потерял?
— Нисколько, но и ничего не заработал. Фирма в скором времени обанкротилась, а этим людям аукнулись их поступки — один сейчас натурально бомж, а второй спился.
— Карма?
— Можно и так сказать. Поэтому я всегда стараюсь жить по совести — лучше меньше заработаю, чем кого-то обману.
«Работать в российском футболе? А зачем? Меня все равно уволят»
— Не пытался залезть в российский футбол в какой-нибудь роли?
— Я просто не вижу в этом смысла. А зачем? Меня все равно уволят.
— Почему так решил?
— Потому что я всегда говорю правду. Такие люди ни с кем не срабатываются. Вот представим, что я пошел тренировать детей.
— Так.
— Какой-нибудь сумасшедший родитель подойдет ко мне и спросит, почему его сын не играет. Я честно отвечу, что он пока не дотягивает по уровню — папаша или мамаша побегут к руководству академии, дадут им на карман и меня уберут. Для чего мне в это ввязываться? У нас поэтому и нет нормальных детских тренеров, потому что с одной стороны на него давят родители, с другой — руководство, которое требует результат. Бедолага держится за 130 тысяч зарплаты, пытается всем угодить, потому что в противном случае его уволят, и он где-нибудь сопьется. И именно с этого начинаются все проблемы нашего футбола. Какое последнее поколение сборной было самым сильным?
— На Евро-2008.
— Да. Потом было мое поколение, на ЧМ-2018. А дальше — пустота. Кого сейчас можно выделить из сборной? Глушенков, Батраков, Миранчуки, Сафонов и Головин. Все, больше никого нет. Сейчас человек проводит три игры в РПЛ и сразу едет в сборную. Я же все время попадал в расширенный список, но меня так ни разу и не вызвали, потому что в конкурентах был Юра Жирков, из-под которого было невозможно вылезти, и Дима Комбаров. Представляешь, что это за уровень?
— Топовый, факт.
— А какие раньше были центральные защитники? Игнашевич, Березуцкие — многократные чемпионы России, топовые футболисты. А сейчас лучший на этой позиции Осипенко, из «Ростова». Из «Ростова»!
— А что не так с «Ростовом»?
— Ничего личного, просто в мое время людей из середняков в сборную практически не вызывали.
«Сказал Веркаутерену: «Ты дурак, что ли? Я воспитанник «Спартака», в Лиге чемпионов играл»
— Если не хочешь работать тренером, почему бы не стать агентом? Навыки переговоров у тебя наверняка есть.
— Ой не. Я однажды попал в ситуацию, когда оказался не нужен своему агенту. Не хочу быть такой же обузой для какого-нибудь футболиста.
— Что за ситуация?
— В 2014-м году я попал в Первую лигу, в «Сибирь». Миша Череповский постоянно кормил меня завтраками, обещал найти вариант в РПЛ, а в какой-то момент пропал — перестал отвечать на звонки и СМС. Я просто пропал с радаров и стал никому не нужным. До меня доносилось, что клубы Премьер-лиги не хотят со мной связываться из-за моего образа жизни.
— Фестивалил?
— Я бы не сказал. Если бы я бухал, сейчас бы не сидел перед тобой и не рассказывал, как у меня все хорошо. Да, я, как и все футболисты, мог выпить после игры пару бокалов пива. А уходить в загул и что-то исполнять… Такого не было. Но не буду же бегать по командам и доказывать, что я не гулящий. Пришлось искать варианты самому.
— Получилось?
— Был интерес от тульского «Арсенала», они тогда только вышли в Премьер-лигу. Аленичев сам мне звонил, приглашал. Но тогда же вырисовывался «Ростов». Там сказали: «Поиграй еще полгодика за «Сибирь», и мы тебя заберем». Я поверил, но за мной так никто и не пришел.
— И что делал?
— Через одного агента поехал на просмотр в «Крылья». Но там сразу стало понятно, что меня пытаются навязать. От Веркаутерена (тогда — главный тренер «Крыльев», Sport24) не было никакой заинтересованности — он со мной не общался, ставил играть только с дублерами, так еще и рассказывал, как нужно пасовать. Я ему говорю: «Ты че, дурак, что ли? Я воспитанник «Спартака», в Лиге чемпионов играл. Ты думаешь, я передачи не могу отдавать?».
Франк Веркаутерен— А он что?
— Да ничего. Я думаю, он даже не знал, как меня зовут. В итоге с ситуацию вмешался Григорян.
— Он тут каким боком?
— Виталич тогда тренировал СКА Хабаровск. Позвонил, сказал, что я ему нужен под задачу выхода в РПЛ. До начала сезона оставалось пару недель, делать было нечего — собрал вещи, никому ничего не сказал, стартанул на машине из Самары в подмосковное Кратово, где у СКА были сборы, и подписал контракт.
— У всех, кто пересекался с Григоряном, неоднозначное мнение о методах его работы.
— Своеобразный тип, я таких не встречал. Если команда побеждала, он мог на тренировку прийти в джинсах, очках-терминаторах и с сумкой наперевес. Ходил, грудь колесом, всем пихал, смотрел тренировку из тренажерного зала. Только команда начинала сыпаться, два-три поражения, и вот он уже в спортивном костюме, управляет процессом.
Александр Григорян— Луценко рассказывал мне, что Григорян мотивировал его рассказами о мытье полов. А тебя как?
— Слушай, мотивация от Григоряна — это вообще отдельная тема. Помню, играю 3-4 матча подряд в старте, выигрываем, все нормально, но Григорян мне жестко напихивает. После пятой игры подзывает к себе: «Молодец, лучший сегодня». Ну, думаю, классно, наконец-то поймал коннект с тренером. Следующие два тура я вне заявки.
— Офигеть.
— Вот и я первое время был в шоке. Но когда эта ситуация повторилась два-три раза за сезон — как-то привык. Предматчевые теории Григоряна тоже навсегда запомню. Мог поймать одного и начать его полоскать: «Ты говно! Сегодня обосрешься!». Кого-то такое мотивировало, заставляло разозлиться, но лично меня такое отношение только отталкивало.
— Можно понять.
— Еще на тренировках Виталич любил давать упражнения один в один — нападающий против защитника. Бывает, не подъехал на тренировку, выходишь разобранный и тебя обыгрывают. И Григорян за это цеплялся: «Как ты играешь?! Ты же защитник!» Складывалось ощущение, что он хотел, чтобы мы убивали собственных нападающих. После Григоряна в СКА пришел Гордеев — вот там был совершенно другой подход.
— В плане?
— Все по-человечески, грамотно, спокойно. Львович мог найти ключик к каждому. Но в Хабаровске был более агрессивный коллектив, чем в «Сибири», где у Гордеева все получалось. В СКА многие принимали такие методы Гордеева за мягкость и слабость. Начинали отвечать, огрызаться.
— Предводителем агрессивного хабаровского коллектива был не вратарь Солосин? Слышал про его буйный нрав.
— Ты что?! Леха вообще мировой тип. Мы ведь вместе начинали в дубле «Спартака». Классный вратарь, карьера у него должна сложиться намного лучше. Возможно, помешал характер.
Алексей Солосин— Ты же говоришь «мировой тип».
— По субординации с тренерами вопросов никогда не возникало. Но за словом в карман он не лез — любил херачить правду-матку. Поэтому его в «Спартаке» и зарубили.
— В смысле?
— Леху начали подтаскивать к основе в 16 лет. Уже тогда стало ясно: еще чуть-чуть, и он вытеснит из состава Ковалевски. Несмотря на юный возраст, Лось чувствовал себя суперуверенно, как на поле, так и в раздевалке — даже со стариками общался на равных. Ковалевски, который не очень любил молодняк, не нравилось, что у него под боком растет такой наглец. Однажды он сделал Лехе какое-то замечание, а тот ему ответил. Войцех побежал жаловаться тренеру вратарей, с которым был близок и Лося тут же спустили обратно в дубль — мол, не выполняет установки. Так карьера Лехи в «Спартаке» и закончилась.
— Звучит грустно.
— А так и есть. Леха реально мог стать первым номером «Спартака» на долгие годы. Думаю, в плане уверенности и потенциала он был покруче Акинфеева.
«Воспиталка стучится: «Что вы там делаете?» — «Дрочим». И меня выгнали из интерната»
— Ты долгое время воспитывался в академии «Сатурна». Как попал в «Спартак»?
— Это интересная история. «Сатурновский» интернат, в котором мы жили, находился в здании бывшего детского дома. Его закрыли, на территории построили несколько полей и начали возводить что-то типа футбольной базы. Но персонал остался прежним. Нянечкам, видимо, забыли сказать, что это больше не детдом, поэтому они обращались с нами, как с собаками.
— Это как?
— Жесточайшая дисциплина, подъем в 5 утра, отбой в 20:00, никаких выходов за территорию. Мы им сто раз говорили, что мы не детдомовцы — бесполезно. Конкретно меня три раза отчисляли за поведение.
— Что исполнял?
— Первый раз выгнали за то, что закрыл дверь в свою комнату на ключ — этого тоже делать было нельзя. Воспиталка стучится: «Откройте дверь!» — «Не откроем». «Иванов, это ты? Что вы там делаете?» — «Дрочим».
— Хах.
— На следующий же день меня отправили с вещами домой. Через пару дней звонят маме: «Возвращайтесь». Во второй раз все случилось из-за училки по английскому. Она была принципиальной — не пускала в класс даже если опоздал всего на минуту. А тут однажды она сама задержалась аж на 15! Приходит, открывает кабинет: «Заходите». Мы отказались: «Вы опоздали, значит урока не будет». Побежала жаловаться директору: Иванов — зачинщик, сорвал занятие, пошел нахер.
— И потом тебя снова вернули?
— Ага. Я был одним из лучших по своему году, лидером команды. Тренер за меня держался, поэтому все и прощалось. Но после третьего отчисления я уже сам не захотел возвращаться.
— Почему?
— Ну там люди перешли все грани. У меня в подростковом возрасте были прыщи — помогало только протирание спиртом. Прихожу к себе в комнату после тренировки, а там стоит нянечка, завуч и директор, а перед ними — бутылочка, которую они нарыли у меня в тумбочке: «Бухаешь?» — «Нет, это для лица» — «Не неси чушь, ты отчислен!». Я снова поехал домой. За пару дней до этого случая маме звонил селекционер «Спартака», зазывал к ним на просмотр. Мы отказались, но после вот этого беспредела решили согласиться. Я приехал, потренировался, и меня сразу зачислили.
— «Сатурн» обратно не звал?
— Слушай дальше. Проходит неделя, маме вновь звонит директор: «Пусть Андрей возвращается». Она сказала «хорошо», но в итоге сама поехала в этот интернат и разнесла там всех в пух и прах за все издевательства. Директор испугался: «Давайте мы Андрею дадим контракт с первой командой, пусть только вернется!». Мама даже слушать не стала.
— Еще бы.
— Кстати, вместе со мной в «Спартак» ушли еще два перспективных пацана. Первый же матч без нас команда проиграла 0:3. После игры боссы «Сатурна» вызвали на ковер тренера и директора: «А где эта троица?». Они все рассказали, и те пришли в бешенство: «Вы что, ****** вообще?! Вы как работаете?!». Разнос был сильнейший. На следующий же день из интерната уволили всех нянечек, открыли ворота и запретили охранникам не выпускать ребят. Настоящая революция! После этого меня попыталось вернуть уже само руководство, ссылаясь на улучшенные условия. Но в «Спартаке» меня все устраивало, поэтому мы снова отказались.
— После выпуска из академии «Спартака, ты попал в дубль, где главным тренером был Илья Цымбаларь. Как работалось с легендой?
— Сразу вспоминается один эпизод. Закончилась тренировка, кто захотел — пошел отрабатывать штрафные удары. На воротах все тот же Солосин. Цымбаларь берет мяч и кричит: «Лёх, правая девятка!». Раз — попал. Подходит ко второму мячу: «Лёх, туда же!». Оп — снова попал. Идет на третий удар: «Лёх, а теперь левая девятка!». И опять в паутинку. Лось от злости покраснел, пнул со всей силы этот мяч, а мы стояли и угорали (смеется).
«Черчесов меня открыл, сам же и закрыл»
— Ты дебютировал за первую команду «Спартака» еще при Федотове.
— Да. Но по-настоящему меня открыл Черчесов. Сам открыл, сам же и закрыл.
— Это как?
— Первый матч при Черчесове я сыграл из-за травм Шоавэ и Феди Кудряшова — 90 минут против «Ростова». Потом стал появляться в старте чаще, но в Лиге Европы против «Цюриха» мне сломали нос, и я 15 дней провалялся в больничке с сотрясением.
— Жесть.
— Восстановился, поехал на зимние сборы, но до тренировок меня почему-то не допустили — тупо бегал по кругу. Потом «Кубок Первого канала», матч против киевского «Динамо» и меня выпускают в старте — без тренировок и подготовки. Состав у них в то время был топовым, полоскали меня все 90 минут. Проиграли 0:3: после этого матча Черчесов меня зачехлил и отравил обратно в дубль — бегали там по кругу вместе с Аленичевым.
— При Черчесове ты успел сыграть знаковый матч против «Сатурна» в 2007-м. Тогда «Спартак» боролся за чемпионство, но сыграл ненужную ничью. Болельщики до сих пор припоминают Черчесову решение не выпускать на тот матч Торбинского.
— Дима в тот день проспал предматчевую установку, и Черчесов чисто принципиально его не поставил. Торба в то время был лидером, тащил нас, и я убежден, что в матче с «Сатурном» именно его нам и не хватило. Когда сыграли 0:0 c «Сатурном», мы охерели. Торбу нельзя было не ставить! C ним мы бы взяли чемпионство. Но сыграло эго Саламыча — во время работы в «Спартаке» он парил над землей.
— Что делал?
— Ну, немного высокомерно себя вел. Помню, играли как-то в теннисбол. Команда Саламыча пропустила 20 мячей, 10 из которых привез он сам. После игры заявляет: «Не знаю, как вам, но мне моя игра понравилась. К себе претензий не имею». И было видно, что он реально так считает.
— После Черчесова «Спартак» ненадолго возглавил Лаудруп, а потом пришел Карпин. С ним сработаться получилось?
— С Георгичем у нас были нормальные отношения. Я ведь при нем в Лиге чемпионов дебютировал — против «Челси», на «Стэмфорд Бридж».
— И как тебе?
— Главной задачей было выйти на поле, а не остаться в подтрибунке от страха. Честно — я думал в обморок упаду. Стоишь, думаешь об игре, а рядом с тобой легенды: Дрогба, Эшли Коул, Лэмпард, Терри, Анелька. Но мне повезло, против меня на фланге играл Саломон Калу — самый легкий из тех, кто мог достаться (смеется).
— А самый сложный кто был?
— Дрогба, конечно. Летит диагональ, наш Пареха выпрыгивает, хочет сыграть головой, а Дрогба берет и на том же уровне в воздухе принимает на грудь. Я был в шоке. При этом первый тайм-то мы «Челси» возили, практически ничего не дали сделать. Но потом они вторую скорость включили и четверочку нам запихнули. Во втором тайме еще вместо Калу вышел молодой Какута — быстрый, юркий. Как же он меня накручивал! Друзья до сих пор прикалываются: «Какута твои позвонки на «Стэмфорд Бридж» оставил».
«Кавенаги дали зарплату 100 тысяч евро. Думали гений приехал, оказался мешком»
— Ты упомянул топ-футболистов «Челси». А кто больше всех в твое время удивлял в «Спартаке»?
— Алекс. Золотая левая нога. Первый сезон у него получился феноменальный, но потом под него начали подстраиваться и стало тяжеловато. Его проблема была в полном отсутствии правой ноги. Если Месси, который тоже левша, может убирать мяч в любую сторону, то Алекс все делал под левую. Такое очень легко раскусывалось.
— А Веллитон тебе как?
— Велик веселый, с тремя классами образования. Он не мог связать пары слов даже на португальском. Алекс и Ибсон постоянно над ним угорали. Карпин у него что-то спросит, переводчик переведет, а Веллитон сидит — молчит. Только рот откроет, остальные бразилы начинают смеяться. Он, видимо, выражал свои мысли, как ребенок. На тренировках часто дурака валял. Мне кажется, Веллитон единственный человек, кому мог напихать спокойнейший Алекс — настолько выбешивала его лень. Моцарт постоянно называл Велика «Вагабунду» — [раздолбай].
— Ты же застал еще одну «легенду» «Спартака» — Фернандо Кавенаги.
— Ага. Его взяли, когда я еще был в дубле. С каждым матчем человек становился все шире и шире. Дали зарплату 100 тысяч евро в месяц, думали — гений приехал! На деле оказался простым мешком. А вот с Видичем, кстати, ситуация ровно противоположная.
— ?
— Он до «Спартака» полгода не играл из-за травмы спины. Когда его взяли, я сразу подумал: «Опять какую-то хрень подвезли». Но потом за него взялся доктор Лю, поставил на ноги и Неманья потихоньку начал играть. Помню его первый матч за «Спартак», против «Алании» — снял весь верх и выиграл все единоборства. За 90 минут у него было только одно неудачное действие — неточная длинная передача.
— Уровень.
— Потом как-то была двусторонка основы и дубля, а Видич пропускал матч из-за дисквалификации, его за нас поставили. Он играл левого центрального, а я левого крайнего. У меня в жизни не было лучшего партнера! Ноль пихача с его стороны, только большой палец показывал. Все подчищал за мной, читал игру, как открытую книгу. Пасы тоже были ювелирные — ни разу не подсунул. С Видичем мы обыграли основу 1:0.
Неманья Видич— Сильно.
— Было интересно наблюдать за его карьерой, когда он уехал в «Манчестер Юнайтед». Включил его дебютный матч, как сейчас помню — против «Тоттенхэма». «МЮ» пропустил три со стандарта, и все забили из-под Видича. Я схватился за голову: «Неманья, куда же ты приехал! Ну реально, чудак в России все выгрызал, а тут такое деклассирование. Я уж думал, что Фергюсон его больше не поставит. Но в итоге Неманья адаптировался и пошел выжигать уже в Англии.
«История с кошельком Быстрова и Дзюбой — подстава. Если человека хотели слить, могли сделать это не так топорно»
— Вы одного года с Дзюбой и в «Спартаке» всю дорогу были вместе. Дружили?
— Мы с Артемом еще в «Футбольном Деле» пересекались. Наверное, в какой-то момент я мог даже назвать его своим лучшим другом. Но после «Спартака» наши пути разошлись. Лет 15 не общались.
— Как тусили с молодым Дзюбой?
— Ой, в этом плане мы были спокойные. Оба хорошо учились в школе, по ночам не шарахались. Не знаю, как сейчас, но раньше Артем даже не пил. Если я иногда мог позволить себе бокальчик вина, то максимум Дзюбы — бутылка пива Redd’s раз в полгода.
— Главная история Дзюбы в «Спартаке» — конфликт с Карпиным. Из-за чего он случился, по-твоему?
— Дзюба всегда был ярким персонажем, привлекал к себе внимание. Думаю, за это Карпин его и невзлюбил. Потом ведь еще эта история с деньгами Быстрова случилась.
— Что про нее знаешь?
— Я тогда был в аренде в «Томи», но я точно знаю, что это была подстава.
— Подстава от кого? От Карпина?
— Это вы уже сами думайте. Я просто знаю некоторые подробности, о которых мало кто слышал.
— Поделишься?
— Первое: Быстров с Дзюбой изначально вообще не общались, а потом вдруг резко подружились. Это как минимум странно. Второе: помимо тех 23 тысяч рублей, которые якобы украл Дзюба, у Быстрова в кошельке лежало еще 20 тысяч евро. Почему Артем взял только рубли? Это же смешно! Он клептоман что ли? Если человека хотели слить, могли сделать это красиво, а не так глупо и топорно.
— После этой ситуации Дзюба поехал к тебе в «Томь». Карпин рассказывал, что после этой ситуации все футболисты выступили за то, чтобы Артема в команде больше не было.
— Думаю, это просто было удобно говорить — на самом же деле такого быть не могло. Артем хорошо общался с Бояринцевым. Когда начался весь замес, Денис за него заступился: «Давайте мой кошелек тоже вывернем. Вдруг и я что-то украл!». Бояра тогда был одним из лидеров, к его мнению в коллективе прислушивались и против него бы не поперли.
«Смородская кайфовала от Глушакова, а он этим пользовался: выбивал повышенные премии»
— В 2011-м ты перешел из «Спартака» в «Локомотив» аж за три миллиона евро. Приличная сумма для перехода внутри РПЛ.
— Эти деньги из своего кармана дал Владимир Якунин (тогда — глава РДЖ, Sport24). Через определенных людей до меня донесли, что он лично заинтересован в трансфере. Меня в «Локомотиве» привлекало две вещи: перспективы попадания в сборную России и большая зарплата — около двух миллионов рублей в месяц. Еще и хорошие подъемные давали.
Владимир Якунин— Окей, с зарплатой понятно. Но ты говоришь про сборную — из «Спартака» в нее нереально было попасть?
— Там на мою позицию было аж три футболиста — Комбаров, Макеев и Паршивлюк. А в «Локомотиве» только Янбаев и Шиша [Шишкин]. Конкуренцию было выиграть намного проще.
— Понял.
— Смородская была всячески против моего перехода, но как только Якунин сказал, что даст денег — тут же согласилась. Первое время в «Локо» все было нормально. Я хорошо провел два сбора, но на третий не поехал — начались проблемы со спиной. Боли были такие, что спать не мог. Сказали, что позвонки вылетели. В «Локо» тогда хороший мануальщик, за неделю с его процедурами все прошло. Я уж думал, что окончательно вылечился.
— Но?
— Три дня потренировался и боль вернулась — даже бегать не мог. Никто из врачей не мог определить в чем проблема. Только Мышалов сказал: «У тебя паховые кольца разорваны, как ты тренируешься?» Оказалось, что боль в спине пошла от пахов. Меня отправили в Италию, там хирург палец засунул и говорит: «У тебя кольца все разорваны, как ты вообще ходишь?». Ярдошвили говорил, что восстановлюсь за две недели. Но в итоге на восстановление ушло намного больше — Красножана, который меня приглашал, за это время убрали.
— Коусейру, который пришел после, ты не пригодился?
— Он хотел дать мне шанс, но Смородская начала возникать: «Вот, купили за такие деньги, а приехал больной». Коусейру честно сказал, что не сможет меня ставить. Начали чехлить, отправили в дубль — бегать по кругу вместе с Сапатером. Чудак на метро ездил при 4 миллионах евро в год. Скупердяй страшный, я вообще офигевал.
— Вернуться в первую команду тебе было нереально?
— Если Смородская решила, что тебя в команде не будет — тебя в ней не будет. Она в то время сильно влияла на выбор состава. Красножана ведь из-за этого убрали.
— То есть не из-за договорняка с «Анжи»?
— В этот бред я не верю. Красножан таким не занимался. Ольге Юрьевне просто нужно было слить неудобного тренера, который отказывался ставить ее любимчиков.
— У нее были любимчики?
— Да полно!
— Кто?
— Дюрица, Янбаев, Тарасов. Тот же Глушаков — она с него прям кайфовала. Дэн своим положением пользовался — регулярно выбивал повышенные премки для команды.
— А как это выглядело?
— Да очень просто. Командное собрание, Смородская объявляет сумму премиальных. Глушак начинает раскачивать: «Давайте больше!». Она помнется-помнется и согласится: «Ладно, Денис, будь по-твоему». В «Локомотиве» я получил самые большие премиальные в карьере — 800 тысяч рублей за какую-то победу. Ольга Юрьевна денег никогда не жалела. Условно в «Спартаке» премиальные были намного меньше.
— Давай с примером.
— Ну, нам за победу давали всего 5 тысяч долларов, одни из самых маленьких премиальных в Премьер-лиге. Ребята из «Зенита» рассказывали, что перед игрой с нами к ним в раздевалку зашел Дюков: «Обыграете «Спартак» — каждому по 50 тысяч долларов». В итоге мы победили, Федун зашел, и мы начали радостно кричать, чтобы нам подняли премки. «Ладно, сегодня двойные». И дали 10 тысяч долларов.
«Билич не выдержал криков Смородской и сказал всем:
— Когда в «Локомотиве» тебя начали чехлить, на помощь вновь пришла «Томь» — ты поехал туда в аренду, как и во времена «Спартака».
— Там вообще забавно получилось. Когда я собирался в «Томь», Смородская подсунула допник к моему контракту. По нему мой вес не должен был составлять более 74 кг. За каждый лишний килограмм — штраф в размере 10% зарплаты.
— Это вообще законно?
— Нет, но она просто так хотела. Попахивало самодурством. Для меня вообще непонятно, как человек, который пришел в футбол из банковского дела, хотел контролировать абсолютно все: начиная от веса игроков, заканчивая тактикой.
— В тактику она тоже лезла?
— Однажды на каком-то товарищеском матче Смородская сидела на трибунах и весь первый тайм кричала: «Шире! Уже! Отдай пас!». Стадион был вакуумный, пустые трибуны — все слышно. Билич только выходит к бровке, а она сверху уже командует. Славен в какой-то момент не выдержал, развернулся и показал на нее: «Вот ваш тренер. Что хотите, делайте». И до конца игры больше не встал с лавки.
— В «Томи» ты поработал с Непомнящим. Легенда же?
— Абсолютная! Мне кажется, это самый спокойный тренер в мире. Все культурно, без мата. С командой у него была сильнейшая связь. Относился к футболистам с пониманием, многое нам прощал.
— Например?
— В «Томи» вообще любили погудеть. Один парень всю ночь куролесил, приехал на базу пьяный и не смог выйти на тренировку. Мы постарались его отмазать: «Он заднюю дернул». Но Непомнящий все раскусил. Заходит к нему в комнату, а чудак сидит в одном гетре, еле языком шевелит: «Валерий Кузьмич, я сейчас выйду» — «Да сиди уже». И самое поразительное, что он его не зачехлил. Такое отношение подкупало, на поле хотелось биться за тренера. «Томь» я всегда буду вспоминать с теплотой и любовью. Одно из лучший времен в карьере.
«Хочу через пару-тройку лет выйти на пенсию и ничего не делать»
— Насколько ты реализовался, как футболист?
— Тяжело сказать. С одной стороны — помешали травмы. С другой — я был на том уровне, на который многие даже во сне не попадут. Поэтому я ни о чем не жалею, все нормально.
— Допускаешь, что футбол еще появится в твоей жизни?
— Не. Мне этого не надо.
— У тебя сейчас есть мечта?
— Я просто кайфую. Хочу, чтобы у детей сложилась актерская карьера. Все остальное меня мало интересует. Если честно, хочу через пару-тройку лет выйти на пенсию, ничего не делать и получать пассивный доход. Моя семья ни в чем не нуждается, а это самое главное.